Богородицкий Пятигорский
женский монастырь существовал с 1899 по 1930 гг..
Церковь во имя иконы Божей Матери
''Утоли мои печали" 1894-1899.

Только некоторые неровности почвы и небольшие поляны, еще не заросшее лесом напоминают о некогда стоявшем здесь, рядом с дорогой, общежительном Вохоновском женском монастыре. Монастырь существовал почти полвека и находился не в глухом северном уезде, а неподалеку от Петербурга, на расстоянии 25 километров от императорской резиденции в Гатчине. С самого своего основания, эта обитель была в Санкт-Петербургской епархии немноголюдной, небогатой и неприметной. Монастырь был задуман как богадельня для больных инокинь и как скит Воскресенского Новодевичьего монастыря в Петербурге. Игумения Евстолия очень обрадовалась, когда в январе 1883 г. помещик Александр Платонович Платонов и его дочь Наталья Александровна подарили Новодевичьему монастырю шесть с половиной десятин соснового леса, расположенный недалеко от родовой усадьбы Вохоново. Работы по устройству скита начались в 1884 г. и ими руководила казначея Вознесенского монастыря - монахиня Аполлония, которой помогала ее старшая сестра - монахиня Феофания, прежде нее принявшая постриг. Обе монахини получили в мирской жизни хорошее, в том числе художественное образование, и отличались большой энергией и организаторскими способностями. Был сразу установлен строгий монастырский порядок, основой которого стали молитва и труд, в чем пример показывали себе начальствующие скитницы. Надзирать над ходом работ была поставлена монахиня Паисия, нашедшая радушный прием в семье Платоновых. Одновременно к церкви были пристроены два небольших бревенчатых корпуса с пятью комнатами в каждом, где разместились сестры, прибывшие из Воскресенского монастыря, который финансировал все работы стоимостью в 70 тыс. руб. Неподалеку от келейных корпусов находились небольшие конюшня и коровник, людская и молочная изба с жильем для скотниц, баня и прачечная. Вся территория была окружена деревянной оградой, рядом с которой стоял домик для монастырского батюшки и его семьи. Так как новооснованный Вохоновский Мариинский скит подчинялся Воскресенскому монастырю, игуменией стала настоятельница монастыря м. Евстолия, а после ее смерти в конце 1886 г. ею была выбрана м. Аполлония, которая год спустя окончательно переехала в скит вместе с 13 монахинями, сложив с себя управление монастырем. М. Аполлония была первой помощницей м. Евстолии и надеялась быть ее преемницей. Когда этого не случилось, м. Аполлония удалилась из Петербурга в лесной скит. Она создала в скиту образцовую иконописную мастерскую - наподобие той, что работала в Новодевичьем, - заказы в которую поступали не только из столицы, но со всей России и даже из Японии и с Афона. Писались как отдельные образа, так и целые иконостасы. Лики икон пишутся в полном согласии с иконописными подлинниками и весьма художественно; чеканная позолота наводится прочно и весьма изящно". Матушка Феофания положила начало мастерской по изготовлению хоругвей и риз, стали шить вместо парчовых золоченые ризы, когда шелк золотился как металлические предметы. Золотошвейным делом занималась в скиту монахиня Александра - под ее руководством вышивались не только церковные, но мирские вещи, как-то: мешочки, подушечки, платки. Перечисленные занятия обеспечивали благосостояние скита. В 1891 году одна живописная мастерская дала 3000 рублей дохода, но так было не всегда - через семь лет этот доход уменьшился втрое. Чтобы поддержать обитель, значительные суммы давал богатый столичный купец И. М. Максимов. Скит полностью обслуживал также свои основные потребности. Не имея собственных больших угодий, скит арендовал у окрестных крестьян поле и луг, завел также небольшую пасеку, развел прекрасный огород, а потом и плодовый сад. Было у сестер несколько рабочих лошадей и десяток коров. В скиту не было определенного штата и точного распределения обязанностей среди сестер. Через восемь лет после основания в нем проживало около 70 человек, но не все из них были монашествующими. Часть монахинь была переведена из Воскресенского монастыря по состоянию здоровья и по возрасту. Жило здесь также около 15-25 сирот, которых сестры обучали Закону Божию, грамоте и рукоделию в небольшой школе. Для паломников имелась двухэтажная деревянная гостиница, которой, как и школой, заведовала матушка Екатерина. Богомольцами были в основном бедные крестьяне из окрестных деревень, которые в большом числе приходили в Великий пост. Особенно много богомольцев бывало 22 июля, в храмовый праздник, и 27 июля, в день св. Пантелеймона Целителя. Привлекали их, прежде всего, уставные монастырские службы в небольшой церкви св. Марии Магдалины. В час ночи колокол созывал в нее к утрени, которая длилась более двух часов. Затем, в течение дня, паломники могли вместе с сестрами молиться за обедней, вечерней или всенощной при "мерном, отчетливом чтении, совершаемом избранными чтицами, которое прерывается пением двух прекрасных хоров", стоявших на клиросе и на хорах. Долгие годы после освящения церкви службы в ней вел отец Петр Молчанов, заштатный священник из Олонецкой епархии. В его обязанности также входило "наставление в вере призреваемых монастырем сирот, обучение самих монахинь славянскому чтению и уставу богослужения". Помощником батюшки с 1894 г. был молодой о. Иоанн Соколин. Он служил и при новом пастыре - прот. Иоанне Николаевском, одном из ревностных пастырей Санкт-Петербургской епархии, переведенном в 1900 г. из села Рель. Скитская церковь была неказистой и напоминала небогатые деревенские храмы. Четырехугольное в плане здание, было увенчано луковкой и имело одноярусную шатровую колоколенку с несколькими колоколами. Свет внутрь помещения попадал через два больших нижних окна и девять меньших, находившихся над ними. По вечерам зажигалось большое паникадило, где вместо свеч горели лампадки. Уютно мерцали они в полумраке церкви, особенно в зимние морозные вечера, усиливая молитвенное настроение. Сестры сами написали образа в иконостасе из темного дуба. На горнем месте находился большой образ "Вознесения Христова" в деревянной золоченой раме. Много икон, утвари, риз пожертвовали храму благочестивые лица, среди них дети А. П. Платонова. Ольга вышила ковер, Наталья пожертвовала Евангелие в бархатном переплете. Валериан - икону св. Марии Магдалины, ибо монастырь получил название Мариинский в память небесной заступницы их покойной матери - Марии Антоновны. Хранились в обители и частицы Животворящего Креста Господня. 18/30 января 1889 г. указом Синода скит был обращен в самостоятельный общежительный монастырь, который ежегодно получал от Воскресенского монастыря 1200 рублей в виде пособия. Создание монастыря потребовало увеличение его земельных угодий, которые были чересчур малы. На помощь пришел престарелый местный помещик - Егор Федорович Бабанов, отставной писарь, который, в память своей умершей дочери Лидии, пожертвовал в 1893 году Вохоновскому монастырю землю на своей мызе Марьино, лежавшей от него в 18 верстах, дабы окрестные крестьяне имели возможность "посещать храм Божий", поскольку приходская Троицкая церковь в Пятой Горе была закрыта из-за аварийного состояния. Пожертвование заключало в себе 177,5 гектаров со всеми находящимися на них строениями. Себе и жене Бабанов оставил только 33 десятины "у шоссейной дороги из Калитино по левую и правую сторону с правом пожизненного владения", и усадьбу Марьино. Обязательным условием дара была постройка церкви и монастырских помещений, а также поминовение в церкви покойной дочери дарителя, его самого и жены после смерти. Когда м. Аполлония решила приступить к освоению нового места, в монастырской кассе было всего четыре тысячи рублей. Сперва были выстроены деревянный флигель с кельями для 20 сестер и две часовни. Одна из них - у святых ворот - была 9 февраля 1895 г. освящена архимандритом Лавры Исайей как церковь иконы Божией Матери "Утоли моя печали", которую в следующем году расширили боковым приделом во имя ап. Иакова Заведеева и мц, Агриппины. В 1894 году был заложен главный храм новой обители, посвященный иконе Тихвинской Божией Матери, который - как и весь комплекс - возводился из дерева снова по проекту С. В. Садовникова, автора здания Троице-Сергиевого подворья на Фонтанке. Его дядя П. С. Садовников тоже был известным зодчим и в свое время занимался перестройкой имения Марьино, а отец - графиком, создавшим литографические "Виды Санкт-Петербурга и его окрестностей" К ноябрю 1895 г. трехпрестольный Тихвинский храм был подведен под крышу и через два года завершен, одновременно с жилым двухэтажным корпусом, возведенным наполовину из камня, наполовину из дерева. Здание было завершено золоченой луковкой, вокруг которой располагались восемь малых главок; над входом возвышалась двухъярусная колокольня. Согласно описанию, белый с позолотой, украшенный резьбой иконостас (деньги дал купец П. С. Котов) шел полукругом, имея в высоту две сажени. Образа в нем были "трудов сестер монастыря". В 1898 году в новой обители были выстроены святые ворота, ограда, одноэтажный деревянный дом, конюшни, баня, сарай и водокачка, заложен еще один жилой флигель. Наблюдала за постройкой монахиня Екатерина (Вильде), помощника настоятельницы. В том же году, 20 и 21 сентября, Тихвинский храм с боковым приделом Архистратига Михаила был освящен епископом Ямбургским Вениамином в присутствии о. Иоанна Кронштадтского. К осени в Марьино переехали иконописная мастерская, священник, диакон и 55 сестер. Через полгода, 25 февраля 1899 г., Преосвященный Ямбургский освятил придел Всех святых. "В Марьине - писала м. Аполлония - главное богослужение, главные занятия, главное хозяйство и управление главное должно быть здесь". Поэтому м. Аполлония предложила новопост-роенный комплекс назвать Вознесенско-Мариин-ским монастырем, а в Вохонове сделать киновию, т. е. его филиал. Синод принял это предложение и своим указом от 24 августа 1899 г. постановил: "перевести Вохоновский монастырь в Марьино и назвать его Пятогорским Богородицким, а Вохоново вернуть как ферму Воскресенскому монастырю в Санкт-Петербурге, который уступил новому монастырю для переноса рисовальный корпус, церковь, столярную мастерскую и дом священника". Уступка относилась к строениям, которые надлежало перенести в Марьино из Вохонова, но, судя по всему, они остались на прежнем месте, а Вохоновский монастырь вскоре снова получил статус самостоятельного. Оба монастыря: Пятогорский и Вохоновский были нештатными и общежительными, но оба несли "просветительную миссию среди окружающих эстов-лютеран". Свое название "Пятогорский" новый монастырь получил от расположенной в окрестностях старинной помещичьей мызы "Пятая гора", а другое, обыденное, - "Кикеринский" от близлежащей железнодорожной станции, где ему принадлежала деревянная Казанская церковь с колокольней, освященная 3 июля 1903 г. архимандритом Иосифом из Александро-Невской лавры. Место для храма пожертвовал Медынцев, образа снова написали сестры. Эта церковь в 1907 г. сгорела, в огне уцелел только образ Спасителя. 6 июня следующего года архимандрит Макарий, настоятель Александро-Невской лавры, заложил новый храм, средства на который пожертвовал местный житель - Н. А. Пожидаев, любимый камердинер Императора Александра III. Этот же архимандрит 21 июня 1909 г. освятил деревянное здание, выстроенное по проекту архитектора В. А. Воротилова, который возглавлял Общество благоустройства дачной местности "Ки-керино". Эта восстановленная церковь была освящена как Преображенская и до наших дней не дошла - ее разрушили, по-видимому, в 1930-е годы. Со временем сестер в монастыре становилось все больше, и он продолжал расширяться. В 1901 г. была выстроена деревянная двухэтажная школа для девочек, в следующем - такая же гостиница и водокачка, в 1906 - больница, к которой с северной стороны примыкала каменная однопрестольная церковь св. вмч. Пантелеймона, освященная 15 июля 1906 г. викарным епископом Кириллом Гдовским. Внутри храм был украшен живописью по трафарету и имел хоры. Освещался он пятью большими окнами. Больные могли попасть в него, не выходя на улицу. В это время в штате монастыря числились три священника и два диакона. Однажды в 1900-е гг. в монастыре побывал поэт Игорь Северянин, неоднократно снимавший дачу в этих местах, посвятивший ему несколько строк в своем стихотворении "Елизаветино-Кикерино". Настоятельницей Вохоновского монастыря была с 1906 г. ее насельница - игумения Паисия, а в 1917 - Игумения Вера, а Пятогорским до Первой мировой войны по-прежнему управляла м. Аполлония. Духовно его окормлял престарелый прот. Иаков Эпиктетов. Весной 1917 г. игумения Вера просила Синод выдать 55 тыс. руб. на капитальный ремонт обветшавшей монастырской церкви. Предполагалось переделать крышу, барабан, сделать брандмауэры. Однако из-за обстановки в стране пришлось ограничиться лишь ремонтом крыши и стропил. В сопроводительном письме игумения указала, что монастырь "пользуется большой симпатией всего Гатчинского и Царскосельского округа и нередко посещают нас богомольцы из народа, приходя пешком иногда за 30 верст". В августе каждый год из Гатчины сюда приходил крестный ход трезвенников. После большевицкого переворота большая часть земельных владений была национализирована и у Пятогорского монастыря осталось всего 58 десятин, две из которых занимало монастырское кладбище. Отняты были и некоторые постройки, в которых разместились советские учреждения. Монахини и послушницы - их в 1921 г. было 191 человек - продолжали заниматься налаженным хозяйством, хотя "за неимением материала половина мастерских была закрыта". Когда началось обновленчество, обитель в Вохонове во главе с игумени-ей Сусанной (с 1918 г.) осталась верной Патриарху Тихону. Хотя местные власти постоянно притесняли и придирались к сестрам, Вохоновский монастырь все-таки продолжал действовать до 1930 г., когда настал час его окончательного закрытия. Власти организовали в монастыре совхоз "Делегатка", но церковь оставили монахиням. 16 сестер вместе с игуменией Ангелиной (Яковлевой), бывшей купчихой, поселились в соседних деревнях. Крестьяне помогали провизией сестрам, которые продолжали обслуживать монастырскую церковь, где в эти годы служил о. Иоанн Спицын, и петь в ней на клиросе. Власти обвиняли сестер в развале колхозов в округе, ибо они "ходили якобы нарочно рваными и жаловались на голод..., говорили о гонениях, плохой работе колхозов". Все 17 монахинь были арестованы 18 февраля 1932 г. и приговорены к ссылке. Среди них были сестры, проведшие в монашестве по 40-50 лет: Лидия Петровна Зубарева, Нина Николаевна Леонтьева, Дарья Богдановна Богданова, Евдокия Игнатьевна Лукьянова, Саломея Николаевна Абрамова. Кикеринский монастырь был разогнан в 1928 г., но окончательно ликвидирован тоже в начале 1930 г., когда всех монахинь из него выселили. 13 сестер переехали в деревню Калитино, некоторые - в Кузьмине под Царским Селом, где их окормлял отец Алексий Кибардин, настоятель Фе-одоровского собора и последовательный иосифлянин. Три монахини: Герасимова, Фомина и Кушке поселились в Стрельне, стараясь "не быть заметными и ничем не выделяться". Отец Алексий привлекал монахинь и к обслуживанию своего собора, ибо некоторые были сторонницами митрополита Иосифа (Петровых). В их числе находилась Анастасия (Куликова), жившая в монастыре в 1926-1927 гг. и служившая позднее келейницей у архиепископа Гдов-ского Димитрия (Любимова). Часть монахинь Кикеринского монастыря укрылась на подворье в Гатчине, где еще в 1896 г. местный купец Кузьма Карпов отдал под него деревянный дом, в котором была устроена в следующем году временная церковь с двумя престолами: Покрова и Александра Невского в память Императора Александра III. Временная деревянная церковь в Гатчине была заложена 24 июля 1896 г. о. Василием Левитским из Мариенбурга, а освящена 6 и 7 августа того же года епископом Гдовским Назарием. При этом подворье жило около 30 сестер. 23 июня 1905 г. (по проекту Л. М. Харламова и Л. Л. Барышникова) разрешено было возвести на подворье каменную трехпрестольную церковь, которую 8 октября 1914 г. освятил епископ Нарвский Геннадий. Строительство обошлось в 200 тыс. руб., но снаружи не было еще полностью завершено. Иконы написали монахини. 9 октября того же года настала очередь правого придела св. Александра Невского, а 7 декабря - придела свт. Николая. Прихожанкой этого храма была проживавшая неподалеку известная подвижница Мария Гатчинская (Лидия Александровна Лелянова, 1874-1932), имевшая великий дар утешения страждущих. В 1922 г. здесь она была пострижена в монахини архимандритом Макарием. В 1929 г. Покровское подворье, в котором было 50 сестер, было закрыто, но часть монахинь (18 человек) осталась жить вместе "по прежним правилам, только сняли с себя монашескую одежду", в подворском доме или по квартирам, в частности у бывшего статского советника А. А. Епанчина. Двадцатка платила им ежемесячно 200 рублей за обслуживание Покровской церкви. После высылки игумений Феофании старшей на подворьи стала матушка Тавифа (Евдокия Максимовна Максимова). Согласно ее показаниям, "в апреле или мае 1931 г. часть монахинь была выселена из подворья, и я вместе с тремя монашками поселилась жить около монастыря, чтобы не порывать связи, как с церковью, так и с остальными монашками... На праздник Покрова собрались монашки всех закрытых монастырей... Высланную игумению священник поминает во время службы". Гатчинских сестер тоже арестовали 18 февраля 1932 г. и тоже сослали в Казахстан или Среднюю Азию, так как, по мнению чекистов, они "пытались всяческими способами противодействовать и мешать делу социалистической стройки". Сегодня за сохранившейся оградой и святыми-воротами Пятогорского монастыря можно увидеть очень печальное зрелище - большинство двухэтажных монастырских построек полностью или частично разрушено. Уцелели, да и то в сильно измененном виде, лишь два храма: Божией Матери "Утоли моя печали", где сейчас находится правление, и Тихвинской Божией Матери, в котором разместился местный клуб. С недавнего времени в первом здании отведено помещение для часовни, в которую служить приезжает свящ. Сергий Горо-денский, настоятель Никольской церкви в Кикери-не. Несколько лет назад был возвращен, отремонтирован и начал действовать подворский Покровский собор в Гатчине.