Невозможно представить историю города Старицы без истории еще одного уникального памятника церковного зодчества – Вознесенской церкви
(прежде бывшего женского Вознесенского монастыря), где в нижнем этаже приходского храма Знамения Пресвятой Богородицы находилась каменная гробница местночтимой подвижницы веры и благочестия схимонахини Пелагии. Надо отдать должное нашим предкам: они умели выбирать для церкви или монастыря места – «не просто видное и красивое, но располагающее к возвышению ума или души».

У Вознесенской обители – давняя, уходящая в века история. Точных летописных данных о времени возникновения Вознесенского монастыря не сохранилось. По преданию, он был основан царем Иваном Грозным в XVI веке.

Монастырь занял место на широкой поляне, полого спускающейся к великой русской реке Волге, среди вековых лип. Обитель стала известно быстро – неподалеку, правда на другом берегу, проходил Старый Тверской тракт, соединяющий в этих краях города Старицу, Волоколамск, Смоленск и Москву.

Прославится женская обитель в связи с именем инокини Пелагии, которая, возможно предполагать, была и первой настоятельницей этого монастыря. Как писал местный краевед начала ХХ века Ф.И. Зубарев в книге «Старица и Вознесенский монастырь», «предание приблизительно верно определяет время возникновения Вознесенского монастыря, так как все важнейшие события этого монастыря, как увидим ниже, концентрируются главным образом вокруг одной личности – инокини Пелагии, матери Первого Патриарха Иова, гробница которой и поныне стоит в Вознесенской церкви за правым клиросом».

Сегодня можно только предполагать, когда мать (или сестра) будущего патриарха примет иноческий сан, но приблизительно кое-какие выводы можно сделать.

Как мы уже знаем, в XVI город Старица сделалась удельной вотчиной государя. Посетивший ее Иван Грозный буквально влюбился в этот живописнейший городок над Волгой, дав ему ласковое прозвание – «Любим-город». Суровый администратор и политик, Иван Васильевич был глубоко верующим, который с радостью уединялся в Свято-Успенском монастыре, выводя вместе с рядовыми певчими молитвы Господу и выпрашивая у Него прощения за свою – понуждаемую интересами державы – жестокость.

В 1570 году государь делает щедрый вклад в Старицкий Свято-Успенский монастырь – строит Введенскую, теплую, двухэтажную церковь. Может быть, именно и в это время появился на левом берегу реки Волги женский Вознесенский монастырь?

Примечателен еще один факт: с 1571 года, то есть почти в это же время, начинается восхождение по ступенькам церковной иерархии архимандрита Старицкого Свято-Успенского монастыря Иова. Именно в этом году он послан настоятелем Московского Симонова монастыря.
Наиболее ранние документальные сведения о Вознесенском девичьем монастыре находятся в писцовых книгах города Старицы за XVII век. Так, в списке писцовых книг «письма и меры» Степана Торбеева мы прочитаем: «Церковь Вознесения Господня древян клетцки, а в церкве образы и свечи и книги и колокола всякое церковное строение Государево, а у церкви во дворе поп Наум Иванов». Через три года, в 1627-м, в писцовой книге о Вознесенской церкви будет сделана почти такая же запись.

В писцовой книге «письма и межеванья» Василия Сухово-Кобылина (1686 г.) сказано: «В Старице на посаде на городской стороне реки Волги Вознесенской девичь монастырь, а в нем церковь Вознесенье Господа и Спаса нашего Иисуса Христа да в приделе Знамение Пречистыя Богородицы, каменная четвероугольная».

Сопоставляя приведенные документы, мы можем сделать вывод, что в период с 1627 по 1686 годы в Вознесенском монастыре была выстроена каменная церковь с двумя приделами, заменившая прежнюю, деревянную. Причиной строения каменной Вознесенской церкви, возможно, явился пожар, который произошел в 1637 году. Огонь истребил часть деревянной стены города, многие крепостные башни, посадские дворы, острог и съезжую избу. Воевода Мещерский жаловался царю Михаилу Федоровичу, что «... в Старице острог, башни и дворы сгорели, и съезжая изба сгорела, за твоими государственными делами, мне, холопу твоему, сидеть негде в Старице, государь, ... и в твоей государевой казне нет ... и ныне я, холоп твой, сижу за твоими государственными делами в паперти у Бориса и Глеба».

Нам известно имя устроительницы первой каменной церкви Вознесения – это игуменья обители Марина Исидоровна Лукьянчикова. На северной стене церкви до наших дней сохранилась надгробная надпись на белокаменной плите: «В лето от сотворения мира 7176 от воплощения же Бога слова 1668 апреля в 9 день преставися раба Божия игумения знамен… строительница святаго места сего Марина Исидорова дочь Лукьянчиковых строение же ея во обители сей церковь каменная два престола в ней Вознесение Христово и Знамение Богородицы и вся святая обитель сея во граде Старице».

Ценнейшие сведения о Вознесенском девичьем монастыре находятся в офицерской описи монастыря, составленной в 60-х годах XVIII века. В описи приводятся сведения о главной церкви монастыря: «В том монастыре церковь каменная о дву апартаментах, в верхнем апартаменте во имя Вознесения Господня, а в нижнем Знамения Пресвятые Богородицы; на церкви одна глава, обита жестью, на ней крест железной позолочен, крышка на церкве тесовая выкрашена зеленою краскою; на том алтаре глава обита жестью ж, на ней крест железной позолочен, крышка тесовая ж, выкрашена краскою, оная церковь мерою в длину на двенатцати, а поперег на пяти саженях, близ оной церкви колокольня каменная ж, на каменных столбах, покрыта тесом и выкрашена зеленою краскою, глава опаена жестью, крест железной позолочен, на колокольне колоколов больших и малых пять, ко входным дверем верхней церквы с земли две лесницы каменныя, длины от церкви до входу каждой лесницы мерою по четыре сажени, по полтретья аршина; на лесницах перила деревянные, выкрашены зеленою краскою. Та церковь построена по указу правительствующего Сената по ведению святейшаго Синода, и по челобитью вышеписанного девичья монастыря монахини, что ныне игуменья Ксанфиппа…».

В описи перечислено церковное имущество: «местные образа», сосуды, пелены, ризы, стихари. Как следует из описи, за правым клиросом церкви Знамения Пресвятой Богородицы находился «образ преподобныя Пелагеи, на нем венец сребреной белой, вверху онаго образа на облацех образ Спасителев, на нем венец серебреной белой же».
Далее в рассматриваемом документе идут описания монастырских келий, в том числе «новых игуменьевых», «келий старых», упоминается много «ветхих келий». Как следует из офицерской описи, в монастыре подвизалось 16 монахинь и четыре послушницы.

Из документов, найденных в фонде 160 (Тверская духовная консистория) Государственного архива Тверской области, мы видим, что в 1759 году по прошению «города Старицы Вознесенского девича монастыря, а по указу Правительствующего Сената велено на достройку в оном Вознесенском девичем монастыре зачатой каменной церкви с колокольнею по смете архитекторской денежной суммы 2136 руб. 52 коп. отпустить, таковую сумму на помянутое церковное строение осигновать ис Тверской провинциальной канцелярии, денги старицкому воеводе употреблять на означенное церковное строение в росход».

Из дальнейшей переписки выясняется, что деньги на достройку в Вознесенский женский монастырь из Провинциальной канцелярии не были отпущены. На сдержанный запрос Старицкого духовного правления почему, Провинциальная канцелярия ответила, что «статских доходов денежной казны, за указными многими необходимыми расходы, ныне в оной канцелярии имеется весма малое число, да и те употребляются в текущия самонужнейшие расходы и такой де суммы отпустить не ис чего».
Но уже на следующий год из губернского духовного правления пришел положительный ответ: «Определено сонепродолжительно выдаче назначенное в Вознесенском женском монастыре церковное строение решен прописной денежной суммы».

Из прошения Вознесенского монастыря на имя епископа Тверского и Кашинского Вениамина от 1761 года видно, что, несмотря на задержку в ассигновании и выдаче денег на достройку церкви, «... церковь во имя Знамения Пресвятой Богородицы уже достроена, а верхняя Вознесения Господня еще начата строится тоже старая». Далее говорится, что «ветхая церковь еще не разобрана, а камня заготовленного становится малое число, которую церковь без благословения Вашего Преосвященства разобрать и камень с материалами употребить на построение вновь верхней церкви не смеем». И тут же испрашивается благословение на то, чтобы Губернское духовное правление дало разрешение «имеющуюся вышеозначенном Вознесенском девичем монастыре каменную ветхую церковь разобрать и материал употребить в строение новой церкви».
14 февраля 1764 года вышел указ об упразднении Старицкого Вознесенского женского монастыря. Теперь он стал именоваться Вознесенской приходской церковью, при этом жизнь насельниц и игуменьи монастыря в кельях близ храма продолжается.

В документах за 1777 год мы находим одно из первых упоминаний о гробнице схимонахини Пелагии. Тверскому духовному правлению стало известно, что в городе Старице в Вознесенской церкви ежегодно богомольцами проводятся панихиды, или даже молебны по схимонахине Пелагии. В Старицу был послан запрос о правомерности этих мероприятий. Объяснения дали священник Вознесенской церкви Иван Матвеев и игуменья бывшего монастыря Ксанфиппа.

Священник Вознесенской церкви Иван Матвеев показал, что «... по схимнице, по инокине Пелагеи служение панихид исправляли, потому что прежде бывшие священники, деды и отцы их по оное инокине панихидах справляли, а молебном по оное никогда не соправляли, а которого помянутая инокиня в лето погребена, и како фамилия, и почему деды и отцы и панихиды служили, в том они священник с причетником обстоятельно выяснить не могут, а только онои инокине гробница по 1755-го была вне церкви, на котороя имелась в древе часовня, а с того попрошения онаго монастыря наместницы Марии с сестрами – и по присланному преосвященного Вениамина Епископа Тверского Старицкого Успенского монастыря архимандриту Тарасию указу велено с помянутою Вознесенском монастыре каменную церковь с приделом разобрав, и на той же церковью иметь вновь каменную церковь с приделом именование постройки, и с оноя инокини гробница под ново строющаюся церковью почему иже смещена за правым приделом в нижней департаменте ... А инокине гробницу опустить в землю и сровнять с полом церковным, которая и опущена, а панихиды петь созвали...».

Почти такое же объяснение дала игуменья Ксанфиппа, добавив, что «на старом месте церковь строить, где имелась часовня на инокини Пелагеи, на том месте новою церковь каменную построить, почему Старицкого Успенского монастыря архимандрит Тарасий с наместником согласились и часовню сломали и церковь обложили инокини Пелагеи гробницу вместили внутри церкви за правую клиросом, а панихиды, как в прежние служения, так и нынешние служения по упомянутой инокине Пелагеи справляли, а молебнов никогда не служили... Игумени с сестрами сказали сущую правду».

Из приведенных документов мы узнаем, что новая Вознесенская церковь была построена таким образом, что место, «где имелась часовня на инокини Пелагеи», оказалось внутри храма. Остается неясным, когда над гробницей инокини появилась могильная плита, и почему церковный причт не знал: «котораго году помянутая Пелагея в том монастыре погребена и како фамилия и почему отцы и деды панихиды служили».
Возможно, что действительно не знал. Во всяком случае, еще в 1766 году на запрос Тверского духовного правления в Старицу «О построении монастырей и церквей, о перенесении на другое место, в какие времена жили святые, когда умерли, обретение мощей и прочее», по Вознесенскому женскому монастырю был дан такой ответ: «Оный монастырь построен из древних лет, а кем построен и в котором году и не перенесли на другое место, о том забывшими полский и литовский людей разорениями и за пожарами бывшими случаями в оном монастыре известия не имеется».
Но существует еще более ранний документ, который рассказывает о том, кто такая инокиня Пелагия. В 1764 году игуменья Ксанфиппа с сестрами в ходатайстве к епископу Тверскому и Кашинскому Гавриилу упоминают инокиню Пелагию как мать Патриарха Иова: «За исправляемые ими сорокоустии по схимонахине Пелагеи, матери Святейшаго Первопрестольного Иова, патриарха Московского, над гробом ея панихид». Кстати, это пока первое документальное свидетельство, в котором инокиня Пелагия названа матерью Патриарха Иова.

Краевед начала XX века Ф.И. Зубарев в книге «Город Старица и Вознесенский монастырь» писал по этому поводу: «Едва ли у кого из жителей города найдется помянник, в котором бы она (Пелагия – А.Ш.) не была записана, и притом, в большинстве случаев, на первом месте. В течение целого года не мало над ея могилой служится панихид по просьбе отдельных лиц, как из граждан г. Старицы, так и из приезжающих окрестных поселян. Но особенно торжественное, при довольно большом стечении в храме молящихся, поминовение ее совершается 4-го мая (мученицы Пелагеи) и 8-го октября (преподобной Пелагеи)».
Возникает и еще один вопрос, почему никто из священнослужителей не смог ответить «како фамилия» Пелагии? Ведь в описи Вознесенской церкви, составленной в 1903 году, прямо говорится: «Внутри нижней – Знаменской церкви с правой – южной стороны лежит могильный камень, огражденный довольно грубою железною решеткою; на верхней стороне камня имеется надпись, которая может быть прочтена лишь с пропусками, благодаря поврежденности высеченных букв: «В лето 7... мца ... в день ... на память ... ... преставися раба Божия инока Пелагея … дочь Ланяевых». Может быть, мирская фамилия Патриарха Иова – Ланяев? Впрочем, в «Выписке из писцовой книги по городу Старице за 7203 (1695 – А.Ш.) год» среди посадских людей города фамилия Ланяевых не значится.

В Тверском Государственном архиве имеются документы, которые рассказывают нам о сложных взаимоотношениях между собой священника Ивана Матвеева и игуменьи Ксанфиппы. Нанесение обид священником игуменье в 1767 году вылились в настоящее противостояние, где Ксанфиппа вынуждена была обратиться с жалобой в Тверское духовное правление. Священник Иван Матвеев был вызван в Тверь и допрошен. Вот как он ответил, в частности, на некоторые вопросы: «Сколько ты священник с причетником прежде имели доходов и сколько ныне имеете? ... Он, священник, доподлинно не может знать, потому что на оные доходы записки никаковой он не имеет, только в оном монастыре от монахинь и белиц получается, он священник с причетником. Генваря 6 числа – хода со святынями двадцать копеек, воскресную – четырнадцать, по приобщении оные монахиньских тайне молебен тридцать копеек, в седмицу Пасхи хода со святынями образами Схимонахини и от притчи Градских и уездных обывателей – два рубля, в храмовой праздник Вознесения Господня от монахинь и от сторонних доброхотных дателей пятьдесят копеек; от бываемого для служения по схимнице Пелагеи панихид после стой недели в девятую седмицу по пятаку, на ярморке не по равному числу по пяти по шести и по семи рублев. В год августа 1 хода со святынями двадцать копеек, ноября 27 дня в храмовой же праздник пятьдесят копеек в день... Какие доходы в монастыре збираются и по скольку в году и куды оные употребляются и по каким они смотрением? В монастырь марта с 1 числа прошлого того же года октября по 3 число бывшею казначею монахинею Евдокее завесиною собранные оставшиеся за расходом осмнадцать рублев пятьдесят копеек, да в расходе куплено церковные шесть книг Евангелие, толковой Псалтир, Устав, служебник Часослов даны десять рублев...».

Интересно, что на вопросы о нанесенных игуменье Ксанфиппе обидах священник Иван Матвеев отвечал: «Ничего не помню».

Буквально через месяц в Тверское духовное правление приходит жалоба на священника Вознесенской церкви Ивана Матвеева от архимандрита Старицкого Свято-Успенского монастыря Варфоломея. В донесении мы прочитаем, что «...был я позову у старицкого помещика Гвардии капитана Якова Иванова сына Ордина-Нащекина на погребении свойственницы Его вдовы Унковской, где между прочим прилучися быть и объявленный священник Иван Матвеев ... будучи пьяном говорил мне многие непристойные речи и по прове тои вечерни высылал я онаго священника успокоев его Ордина-Нащекина, дабы он более в пьянстве не шумел более; на оныя священник не токмо в том меня послушать, еще будучи в тому пьянстве, схватя меня за бороду, сам упал и меня повалил на пол, и с той бороды вытащил немалое число волос, а при том схватя бывше на мне крест повредив и серебряную цепочку изорвал...».
Вскоре состоялся суд, где священник Иван Матвеев был признан виновным и наказан «на две недели работы в Старицком оном монастыре».
Через некоторое время Епископу Тверскому и Кашинскому Гавриилу от игуменьи Ксанфиппы пришла просьба, в которой она писала, что «церковь Божия осталась без священно-служении... а при оном монастыре имеется с 750 году дьякон Иван Иванов, состояния доброго, грамоте умевшеи... и привесть его во всященники...».

В марте 1767 года из Тверского духовного правления пришел указ «о сопределении в Старицкий Возенсенский девичь монастырь для исправления священнослужения бывшаго в селе Белогурове священника Тимофея Васильева.

Из обзора документальных свидетельств по истории Вознесенской церкви нам также известно, что 12 марта 1779 года в городе Старице был сильный пожар, который полностью уничтожил Вознесенскую деревянную колокольню, «а внутри церкви осталось все в целости, а имеется церковной суммы, собранной на покупку колокола сиго пятьдесят рублей».
При пожаре пострадали также кельи монахинь бывшего Вознесенского монастыря. Поэтому Тверским духовным правлением было решено «игуменью Ксанфиппу и двух монахинь за згорением их кельи перевести для жительства в Тверской Рождественский девичий монастырь, где того монастыря игуменья и отвести им для строения кельи землю, а в том бывшем упраздненном монастыре вновь им кельи строить не для чего...».
Таким образом, можно считать, что 1779 году игуменья с сестрами окончательно покинули свою бывшую обитель. Вознесенская церковь окончательно стала приходской.

2 мая 1814 года Правительствующий Синод разрешает по просьбе прихожан «большой колокол весом в 25 пудов разбитой и оставшийся камень от ограды за построением колокольни, так как для церкви ненужной, продать и оные денги вместе с кошельковою наличною суммую употребить на обмен разбитого колокола...».

В 1822 году было разрешено в нижнем этаже церкви сделать новый иконостас.

Через пять лет, в 1827 году, по прошению причта и церковного старосты было разрешено «на колокольне шпиль и крест исправить, в трапезе – переписать образа и киоты сделать вновь».
В 1835 году дозволено было «два разбитых колокола весом: один – в 66 пудов 25 фунт., другой – 4 пуда, с прибавлением 10 пудов, перелить в один большой колокол до 80 пудов».

В описи Вознесенской церкви, сделанной в 1870 году, говорится: «Церковь белокаменная двухэтажная длиною с алтарями и притворами 12 саж. 3/4 арш. Алтари шириною 3 саж. 3/4 арш. Высота алтаря от цоколя до купола 7 саж. и 1 арш. Два престола, из коих главный – во имя Вознесения Господня, а в нижнем этаже – во имя Знамения Божией Матери. Внутри церкви – верхней и нижней – два простенка. Первый отделяет алтари от церквей, а второй – от притворов, эти последние устроены арками. Полы в церкви деревянные. Во всей церкви 27 окон, а именно вверху 12... 2 крыльца в верхней церкви с западной стороны, справа и слева, ведущие на паперть белокаменные, с боков ограждены до половины Белокаменными стенами, а вверху досчатыми перилами».

В этой же описи мы найдем упоминание жертвователей Вознесенской церкви различной церковной утвари. Например, «на престоле антиминс желтого атласа священнодействован Преосвященным Филофеем в 1865 году... Иконостас при главном престоле церкви вызолоченный, пожертвован воинскими чинами Литовского Гусарского Полка... Икона Нерукотворного Спаса длин. 14 верш. и шир. 10 верш. в белой серебряной ризе пожертвован служащими Старицкого Уездного Суда в 1867 году по упразднению онаго суда...». Ниже, в описи, имеются сведения о колокольне церкви: «Колокольня белокаменная построена вместе с церковью в 1763 году о двух ярусах. На ней 6 колоколов:

а) первый колокол весом 84 пуда 25 фунт.;

б) второй колокол весом 34 пуда 25 фунт.;

в) третий колокол весом 12 пудов 13 фунт.;

г) четвертый колокол весом 3 пуда с лишком;

д) пятый колокол весом 30 фунт.;

е) шестой колокол весом 20 фунт.».132


В Вознесенской церкви хранилось также напрестольное Евангелие с надписью: «Сию книгу пожаловал Государь царь и великий князь Михаил Федорович всея Руси в Старицу в Вознесенский девичь монастырь при игумени Марине с сестрами лета 7143 декабря (1635 года – А.Ш.) в 3 день, а подписал сию книгу приказу Большого дворца подьячий (фамилия неразборчива)».

Ф.И. Зубарев очень подробно описал состояние гробницы схимонахини Пелагии в Вознесенской церкви в начале ХХ столетия: «За правым клиросом находится гробница инокини Пелагеи: каменная (известковая) плита, врезанная в пол, размером 2 арш. 12 верш. х 1 арш. 4 верш., покрыта другой такой же плитой несколько меньшего размера: 2 арш. 4 верш. х 15 верш. На этой последней стоит гробница, состоящая из известковой, довольно хорошо выделанной плиты, покоящейся на ножках (очевидно, позднейшего изготовления), а поверх ее наложена известковая трапециевидной формы плита, судя по выделке и надписи на ней, – более древней работы, размером 11 1/2 верш. х 2 арш. 3 верш. Гробница оправлена кругом деревянной орнаментированной рамкой (позднейшего изделия), опирающейся на деревянные же столбики».

В 1907 году в Казани вышла книга «Тверской патерик. Краткие сведения о Тверских местно чтимых святых», автором которой был архиепископ Тверской и Кашинский Димитрий Самбикин. В книге мы найдем такие слова: «В Вознесенской (прежде бывшем монастыре женском) приходской церкви (в нижнем этаже, в храме Знамения Пресвятой Богородицы) находится каменная гробница местно чтимой подвижницы Пелагеи, которую считали сестрою патриарха Иова, но, по недавно открытым документам (опись дел в Старицком Духовном Правлении), она была его мать...».
Добавим, что в фонде 103 (Тверская ученая архивная комиссия) Государственного архива Тверской области хранится опись Вознесенской церкви города Старицы, сделанная в 1903 году. В ней мы прочитаем: «Погребенная здесь Пелагея с незапамятных времен считается схимонахинею, и память ея всегда чтилась и чтится до сих пор не только старичанами, но и окрестными жителями. В делах бывшаго Старицкого духовного правления (за 1768 год) сохранился документ, в котором эта Пелагея называется матерью первого русского Патриарха Иова (Старицкого уроженца)». К сожалению, поиски упомянутого документа в архивах Москвы и Твери пока не увенчались успехом.

Вопрос о личности инокини Пелагии рассматривался в работах тверских историков конца XIX – начала ХХ веков. При этом существовало два мнения об ее родственном отношении к Патриарху Иову.
Так, автор «Материалов для истории Тверской епархии» (имя его, к сожалению, неизвестно) считал инокиню Пелагию сестрой Патриарха Иова. Он отмечал: «Вознесенский женский монастырь в городе Старице. По местному преданию в этом монастыре подвизалась сестра патриарха Иова (уроженка г. Старицы) Пелагея, гробница которой находится в самом храме: пред нею поставлен киот с иконою трех с. Пелагий (4 мая и две 8 октября). Память Пелагеи, сестры патриарха Иова свято чтится гражданами г. Старицы». В указанной работе тезис о том, что инокиня Пелагия была сестрой Патриарха Иова, остается не аргументированным.
Тверские краеведы К. Орлов, Ф.И. Зубарев и архиепископ Дмитрий Самбикин полагали, что инокиня Пелагия была матерью Патриарха Иова. В обоснование этого положения Зубарев ссылается на «Помянник» Патриарха Иова, где упоминается инокиня Пелагия. «Помянник» Патриарха Иова был включен в «Большой Синодик Старицкого Успенского монастыря» конца XVII века. В XIX веке он хранился в монастырском архиве и в 1889 году был опубликован в «Тверских епархиальных ведомостях».
Ф.И. Зубарев анализирует также сведения Старицкой Вознесенской летописи, составленной в конце XVIII века неизвестным автором, где говорится о почитании инокини (затем схимонахини) Пелагии в Тверском крае в XVIII столетии. Имеется летописное известие о том, что в 1755 году на месте часовни «на инокине Пелагеи» была построена каменная Вознесенская церковь, в которой были поставлены иконы св. великомученицы Пелагии и великомученицы Параскевы. В «Летописи», как показал Ф.И. Зубарев, имеется также свидетельство игуменьи монастыря Ксанфиппы, относящееся к 1764 году, об отправлении «сорокоустии по схимонахине Пелагеи, матери святейшего первопрестольного Иова, патриарха Московского над гробом ее панихид».

Большой заслугой Ф.И. Зубарева является также анализ надписи на надгробии инокини Пелагии и попытка выяснить год ее кончины, которая могла произойти в конце XVI – начале XVII века. Сам Ф.И. Зубарев относит это событие ко второй половине 90-х годов XVI века.
Точный год кончины схимонахини Пелагии до настоящего времени остается неизвестным, но некоторые предположения все же можно сделать, если, забегая немного вперед, сказать, что ее смерть была насильственной. При судебно-медицинской экспертизе останков схимонахини выяснилось, что она была убита.

1. 13 апреля 1605 года умер царь Борис Годунов. Наступило Смутное время. Лжедмитрий I водворился на троне и пожелал иметь на Патриаршем престоле своего ставленника – архиепископа Рязанского Игнатия, тайного униата. Напомним, что самозванец направил Игнатия в Старицу просить у Святителя Иова благословения на патриаршество. Патриарх Иов не дал благословения. Самозванец вторично послал Игнатия в Старицу с той же целью и угрожал Святителю Иову мучениями. Но старец был непреклонен. Он сказал только, характеризуя самозванца с Игнатием: «По ватаге и атаман, а по овцам и пастырь».

Может быть, из-за отказа святителя и была убита его ближайшая родственница, инокиня Пелагия? Это могло произойти в 1605 году.
2. В 1607 году в Старице вспыхнул мятеж: «Собрахуся во граде Старице боярские люди и крестьяне, с ними же пристаху посадские люди и некие стрельцы и почаще бояр имати и животы их разоряху, а воеводу полонити и в темнице в нуже держати». Восставшие подожгли дома воеводы, бояр Змиева и Степурина, убили стрелецкого пристава. Однако восстание, возникшее стихийно, быстро закончилось. Его участники «поскорости из города ушли и схоронилися в окрестных лесах, а воевода по милости Божией живот свой спас и из темницы выбрался». Многих бунтовщиков воеводе удалось изловить: «... воров кнутом нещадно били, в мешки завязали и в прорубь опустили». Не погибла ли инокиня Пелагия во время указанных событий 1607 года?

3. При Лжедмитрии II, известном более под именем «Тушинского вора», было два разбойничьих нападения на город Старицу.
Первое – в 1606 году. Летописи ничего не говорят о разорении Старицы в это время. По всей видимости, как пишет монастырская летопись Свято-Успенской обители: «Ужас овладел жителями городов, лежащими на пути следования поляков: Дорогобуж, Ржев, Зубцов и Старица отдались им без боя, чтобы спастись от ярости освирепших врагов... Вероятно, ляхи удовлетворились денежным откупом и ушли по направлению к Твери».
Второе нападение поляков на Старицу было в 1608 году (по некоторым источникам – в 1609 году). Вот как об этих страшных событиях писала летопись Свято-Успенского монастыря: «В 1608 году польский пан Зборовский и русский изменник князь Шаховской по вторичном взятии Зубцова, с большим скопищем разноплеменных и русских бродяг, в полночь подступили к Старице, когда царские защитники и жители спокойно спали; темнота ночи содействовала им перерезать часовых и окружить город со всех сторон; тихо перелезли они чрез городскую стену и отворили ворота. Многочисленные защитники и жители города, застигнутые врасплох, растерялись; после недолговременного сопротивления разбежались по церквям, где и были истреблены, а город сожжен и разграблен».

«История о первом патриархе Иове» рассказывает об этих событиях следующее: «В 1609 году, месяца июня в 4-й день. В том же граде Старице был некий человек, по имени Иван, Иванов сын, по фамилии Тулупов. Случилась с ним болезнь весьма лютая, и в той сильной болезни исступился ума; явилась ему Святая Богородица со святителем Николаем Чудотворцем и с преподобным святейшим Иовом патриархом, так как бы он был в монастыре Пресвятой Богородицы, где пребывают честные мощи святейшего Иова патриарха. И видит этот человек: открылись западные двери церкви, которые вели к Святым воротам, к реке Волге, и видит тот человек Иван идущую из той церкви Пресвятую Владычицу нашу Богородицу, с правой стороны поддерживаемую святым Николаем, а с левой стороны святейшим Иовом патриархом. И слышит он, Иванович, голос, обращенный к нему и велящий ему идти в град Старицу и сказать воеводе, князю Семену Путятину, и воинам, и протопопу Ивану и всем там живущим людям, чтобы шли в соборную апостольскую церковь к Михаилу Архангелу и пели бы молебны и святили бы воду, и шли бы с крестами вокруг города, и пели бы литию, и кропили бы святою водою – и в Троице достославимый Бог наш, за молитвы Пречистой Богородицы и заступлением Михаила и Гавриила Архангелов и прочих Небесных Сил бесплотных и молитвами всех святых город этот и живущих в нем всех православных людей от предстоящей войны и от нахождения ратных литовских людей и русских богоотступников и разбойничьих людей защитит и сохранит его от захвата. Если же этих слов не послушают, то и город этот, и в нем живущие люди от врагов своих посечены будут и сожжены. И после этих слов Святая Богородица со святыми невидима стала.

Тот же человек Иван в дому своем начал кричать громким голосом, родным своим рассказывая об этом чудном явлении Пресвятой Богородицы со святыми, и велел вести себя в город к начальствующим. Родители же слова его в ум нисколько не взяли, но начали только вязать и называть бесноватым.

Он же, будучи больным, со многим прилежанием велел себя вести в город к начальствующим и хотел им видение поведать; родители же его эти слова ни во что вменяли и неподобными почитали. После же, по прошествии одного дня, пришли к городу тому вражеские литовские воины и русские разбойники, град Старицу обступили и пожгли, и людей в нем мечу покорили, и пожгли соборную церковь во имя Архангела Михаила и прочие, соборные же церкви каменные во имя Николая Чудотворца и святых мучеников Бориса и Глеба разорили, и в них множество людей посекли и пожгли, и, переехав реку Волгу, монастырь Пречистой Богородицы также пожгли, и в нем священноиноков и прочих людей посекли. Этот же прежденазванный человек Иван в то время был в дому своем связан из-за нападшей на него болезни родителями своими; когда же пришли к его двору литовские люди, в тот час этот человек Иван, молитвами Пресвятой Богородицы и великих чудотворцев, великого святителя Николая и святейшего Иова патриарха, и свою молитвою бесов разогнал и освободился от уз, и начал литовских людей поносить и укорять. Они же, литовские люди, думая, что он здоров и смыслен, иссекли его мечами своими, и копьями искололи, и от него отошли.

Этот же человек Иван день тот весь от утра до вечера лежал мертв, ничего о себе не помня. Когда же пришла ночь, тот человек Иван, проснувшись, как ото сна, и сотворив молитву Иисусову, и перекрестив лицо свое, оказался против своего двора близ воды реки Волги, здоров, и разумен, словно ни от какого зла не пострадал, только на нем одна рубашка вся иссечена, и исколота, и кровью обагрена; на теле же его никаких ран не оказалось. И с того часа тот человек Иван был здоров и разумен, славя и благодаря Бога и Пречистую Его Матерь, и великого святителя Николая и святейшего Иова патриарха восхваляя».
В результате внезапного нападения Старица была разгромлена и сожжена, после чего город превратился в заурядный провинциальный городок... Не исключено, что в этот трагический для Старицы год погибла и схимонахиня Пелагия.

Инф. с сайта www.staritsa-pilgrim.ru